Читать интересную книгу Три жены. Большое кармическое путешествие - Елена Богатырёва

Ну конечно же, Дара. Как он раньше не догадался?

– И что?

– И у меня нет прав.

– Пустяки.

Они поехали по замершим улицам, блестящим в мареве искусственного электрического света. Он колебался только мгновение, пока выруливал на дорогу, а потом уверенно повел машину в сторону своего дома…

Лет с пятнадцати Дара безумно любила зеркало. Разглядывая свое отражение, она могла битый час сидеть, всматриваясь в свои глаза, рассматривая губы, щеки, подбородок. Если в комнате находилось зеркало, Дара непроизвольно подчинялась его магическим чарам. Садилась или вставала так, чтобы хоть искоса, краем глаза, видеть свое расчудесное отражение. «Ма» посмеивалась над ней: «Ну, началась канитель с собой, ненаглядной!» Дара сердилась на нее, сердилась на себя, но никак не могла оторваться от волшебногостекла. На свете не было для нее ничего более близкого, прекрасного и родного, чем ее собственное лицо. Как можно было не любить его? Зеркало притягивало ее как магнит, втягивало в зазеркалье, разыгрывало маленькие спектакли в воображении…

Сегодня, когда Дара поднялась озабоченно по ступенькам и подняла голову, произошел взрыв. Она увидела перед собой не что иное, как собственное зеркальное отражение, то самое, которое всегда жило по ту сторону волшебного стекла. Но оно жило самостоятельно, не копируя ее движений. Глаза, ее любимые глаза, смотрели на нее точно так же удивленно, как и она вглядывалась в них. Иллюзия была полной. Рука Дары дернулась было, чтобы сбросить галлюцинацию, ощутить стекло, успокоиться. Но в этот момент появилась ее помощница, и брызги внутреннего взрыва плавно осели внутри, породив удивительное чувство умиротворенности. Она взяла себя в руки и поспешила убежать, спрятаться. Но, сняв пальто, обернулась и глубоко нырнула снова в глубь зеркала: те же глаза. Отражение следовало за ней, как и положено зеркальному отражению.

Обходя женщин, возбужденных собственной болтовней, шампанским и присутствием мальчиков, она чуть не расхохоталась, вспоминая вчерашнее горячее обращение к помощницам: «Отыщите мне молодого человека, от одного вида которого наши слушательницы грохнутся в обморок». Вот они и нашли…

Может быть, то, что случилось с ней, и был обморок. Ну не настоящий, так астральный. Сама же просила – пожалуйста, получи. Но кто играет такие шутки с человеком? Тот, что на небе, или второй, более земной, с копытцами? Неужели теперь это важно? Нет, Дара уж постарается не потерять больше своего отражения, кто бы его ни послал: тот или другой. По крайней мере сейчас. От таких подарков не отказываются…

Он остановил машину, припарковав ее у подъезда. Они молча вышли и поднялись на второй этаж. Вошли. Сели за стол на кухне. Дара бросила на стол папку с документами, чтобы ее не втянуло совсем туда, в зазеркалье. Папка была барьером, реальностью. Но отрывать от молодого человека глаз Дара уже не собиралась, как не могла никогда оставить в покое свое отражение…

Все деловые проблемы были решены быстро. План лондонских мероприятий, линия поведения со слушательницами, трехдневный срок оформления документов, обмен адресами, телефонами. Дара перелистывала его паспорт, как увлекательную книгу. Говорить больше было не о чем. Он предложил чаю, она попросила кофе и сама же достала из сумочки коробку. «Всегда при мне». По кухне разлился аромат кофе с ирландским виски. Убойный запах напитка произвел на него не лучшее впечатление, он любил потреблять продукты исключительно в чистом виде, без всяких примесей. Дара отправилась обследовать квартиру и дольше всего задержалась в ванной. «В поисках губной помады…» – подумалось ему почему-то. Подсчет зубных щеток – а их было штук шесть в стаканчике – ничего ровным счетом ей не дал. Три полотенца тоже ни о чем не сказали. Ванна упорно не хотела выдавать тайн своего хозяина.

Обстановка комнаты тоже оказалась довольно скрытной. Чисто, да, но явно порядок наведен не заботливой женской рукой. А вот цветок на окне – это уже, похоже, улика. Дара подошла ближе: да его сто лет не поливали! Может быть, некому? Она должна была точно знать, что не попала впросак, что в ответственный момент какая-нибудь молодая особа не откроет дверь своим ключом, не закатит истерику. Дара усмехнулась. Деловая женщина одерживала победу над женщиной безрассудной. Тапочки в прихожей толпились гурьбой: серые, синие, зеленые, и все одного фасона. Ну что ты будешь делать! Не заглядывать же в шкаф, в поисках женских чулок…

– Готово! – крикнул из кухни Кирилл, и она, облегченно вздохнув, оставила свои безрезультатные поиски.

Они снова оказались друг против друга за столом, а пар, поднимающийся от кофе, был похож на дым пожарищ… Пожары, землетрясения, атомный взрыв. И они только вдвоем на земле. И никаких тебе обязательств, никаких формальностей, никакого завтрашнего дня. Нужно было о чем-то говорить, как-то потянуть еще время этого обоюдного обморока, который может перейти в обморок еще более глубокий, лишающий рассудка и, что самое главное, – памяти. Памяти о муже, о пятилетней дочке.

Дара открыла было рот, чтобы что-то спросить, но тут в дверь позвонили.

– Я сейчас! – сказал он, улыбнувшись.

Он не только улыбнулся, он оторвался от нее наконец. Оторвался так, словно там, за дверью, было что-то более интересное.

В душе у Дары началась суматоха, она мучительно прислушивалась к своим ощущениям, ни на минуту не сомневаясь, что выбор – за ней. И это поразило ее больше всего. Выбор оказался не за ней. Его сделал кто-то другой. Или все заранее было предопределено судьбой?

На пороге кухни стоял Кирилл, обнимая за плечи хрупкую девочку с большими прозрачно-голубыми глазами.

– Это Майя, – представил он ее чуть ли не с гордостью, – а это Дарья Марковна, помнишь, я тебе говорил вчера о ней?

– Здравствуйте. – Девочка смотрела ей в глаза без всякого беспокойства.

– Здравствуйте. – Даре стало не по себе.

Совсем девочка. Сколько же ей лет? И почему она так спокойно смотрит на Дару? Большинство женщин, увидев ее в первый раз, мечтали только об одном – чтобы ее вовсе на свете не существовало. Дара привыкла к этим взглядам, ей это даже нравилось. Но девочка смотрит на нее так…

– Май, я еду в Лондон! – по-детски гордо сообщил ей Кирилл.

– Да ты что? – взвизгнула она и обхватила его за шею.

Дара встала все-таки несколько порывисто.

– Не уходите! – взмолилась девушка. – Мы сейчас это как-нибудь отметим.

Только этого не хватало!

– Мы с Кириллом уже решили все вопросы. Завтра он заедет за документами, а через две недели вернется к вам полный впечатлений, с лондонскими фиалками. – Дара взяла себя в руки.

– Ой, как жалко, – протянула девушка и посмотрела на Кирилла.

В коридоре Дара все-таки покосилась на себя в зеркало – не случилось ли с ней чего? Она увидела там не только себя…

– Майка, не приставай, – сказал Кирилл девочке ласково, как любимой собаке, грызущей тапочек хозяина. – Если бы Дарья Марковна со всеми своими сотрудниками что-нибудь отмечала…

Он подал Даре пальто.

– Завтра в пять. – Дара посмотрела на Кирилла.

Ей показалось, что взгляд у него чуточку виноватый. И еще ей показалось, что виноватым он себя чувствует перед этой девочкой. И еще – что искренне раскаивается. Наваждение прошло. Точка.

– До свидания.

Счастливо.

В подъезде было темно, и Дара спускалась по ступенькам на ощупь. Перед глазами все еще стояло зеркало, в котором было сразу два ее отражения и молодая, такая молодая, девушка Майя. Так ничего и не понявшая девушка Майя… Господи! Он ведь на тринадцать лет моложе. Но этого Дара не почувствовала. А вот то, что Майя лет на тринадцать моложе нее, она почувствовала сразу и остро. Майя не воспринимает ее как женщину. Она для нее – старая тетка. Выжившая из ума старая тетка…

Как только дверь закрылась, Майка прыгнула Кириллу на шею, он ловко поймал ее, и их губы слились в поцелуе. Через минуту Майка стала трепыхаться и вырываться:

– Слушай! Да подожди ты! У нас же в подъезде лампочку сегодня снова выкрутили. Твоя Дарья Марковна там ноги переломает. Дай-ка я хоть дверь нашу открою, чтобы ей светлее было.

Кирилл вздохнул и поплелся на кухню, а Майка бросилась к двери. Раскрыла ее, хотела было крикнуть, предупредить, но замерла на пороге: снизу до нее долетел женский смех. Потом хлопнула дверь, и все смолкло.

Майя постояла на пороге еще немного. Смех плавал между перилами по пролетам, потом попытался проникнуть в ее сердце. Тогда она осторожно закрыла дверь и пошла к Кириллу. Вид у нес был немного растерянный, немного задумчивый.

– Ты ей понравился, – сказала Майя.

Кирилл театрально закатил глаза:

– Еще бы! Кому я, скажи, только не нравился?

– А она тебе тоже понравилась, – догадалась Майка, всматриваясь в его лицо.